Игорь Булыцын

Окончил Башкирский хореографический колледж имени Рудольфа Нуреева (класс Серафимы Саттаровой) и Челябинский государственный институт культуры по специальности «Искусство хореографа». С 2009 года солист Урал Балета. Дебютировал как хореограф в проекте Славы Самодурова «Dance-платформа»
в 2014. Представлял работы на Гала Урал Балета, фестивалях Context. Diana Vishneva, Dance Open, «На грани».

В Урал Опере работал ассистентом хореографа в опере Русалка, ассистентом режиссера по пластике в операх Волшебная флейта, Турандот, Три сестры, Риголетто, Набукко. Хореограф Рождественских концертов (2018–2020).
В репертуар театра входили балеты Увертюра на музыку Антонио Сальери (2018) и Танцеметрия Сергея Гилёва
и Дмитрия Селипанова (в программе Танц-артель, 2023).

За исполнение партии Меркуцио
в Ромео и Джульетте Самодурова удостоен Российской национальной театральной премии «Золотая Маска»
в номинации «балет – мужская роль», Премии губернатора Свердловской области и приза Свердловского областного конкурса театральных
работ «Браво!» (2017).

Пелагея Щеглинская

Художник-сценограф и художник по костюмам. Окончила Школу дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», где училась на театрального художника под руководством Анастасии Нефёдовой. Работает над театральными спектаклями и перформативными проектами разных жанров и форматов.

балет «птицы»
для меня – о мелькании,
мельтешении, потоке информации, из которого выхватываются еще неоперенные материи, которые начинают преображаться прямо
на глазах. это про молодость, состояние нестабильности,
в котором, если захотеть, можно увидеть странную
и загадочную красоту.

партии готовят

Александр Бородин
Юлия Дербенёва
Мана Ивата
Анфиса Леготина
Мария Михеева
Варвара Пугачёва
Полина Рубцова
Глеб Сагеев
Валерия Сократова
Ярослава Соломатова
Ассия Султанова
Мидзуки Тандо
Ильсур Хикматуллин
Александр Черноскутов

Слушателю в России еще предстоит открывать музыку Отторино Респиги. В основном ее знают по одному хиту, чей броский наряд затмил остальные сочинения – симфонической Римской трилогии, принесшей автору всемирное признание
и славу реставратора итальянского симфонизма.

Италия признана колыбелью европейской инструментальной музыки. Ее буйный цвет пришелся на семнадцатый век, однако традиция угасла с рождением нового жанра – оперы. Пока
в оперных театрах звучали арии Монтеверди, для итальянской симфонической и камерной музыки наступала столетняя зима. Она закончилась 11 марта 1917 года, когда в Риме впервые была исполнена первая часть трилогии, Фонтаны Рима.

Респиги рос в Болонье, неподалеку от Буссето – местечка,
где жил и творил Джузеппе Верди. Любовь к музыке Отторино перенял от отца, учителя фортепиано и страстного вагнерианца, чуткость к изобразительным искусствам –
от матери, наследницы прославленной династии скульпторов Путти. На композиторский стиль Респиги повлияли годы
в Болонском музыкальном лицее, где он осваивал игру
на скрипке у Федерико Сарти, изучал старых мастеров
с музыковедом Луиджи Торки и брал уроки композиции
у директора лицея Джузеппе Мартуччи. Последний яро поддерживал идею возрождения итальянской «неоперной» музыки и, вероятно, заразил ей своего ученика.

В творчестве Респиги есть и русский след. В 1900–1902 годах он дважды посещал Петербург с болонским оркестром. Во время поездок Респиги брал уроки русского, сблизился с кругом Сергея Дягилева – позднее это знакомство привело к появлению балета Лавка чудес в афише «Русских сезонов», –
и несколько месяцев занимался в классе композиции Николая Римского-Корсакова. Виртуозное оркестровое письмо, музыка состояния, а не действия, звукоизобра-зительность – эти черты стиля Респиги перенял у патриарха «новой русской школы».

Современнику модернистского искусства, Респиги скорее было свойственно романтическое мироощущение. Он не торопился попасть на скорый поезд в будущее – и часто оглядывался
в далекое прошлое; не иронизировал над тем, что любил; восхищался природой и стремился реалистично передать красоту окружающего мира. Его особенно привлекали акватические образы, будь то струи римских фонтанов, рождение Венеры из морской пены в Триптихе Боттичелли
или побег нимфы Аретузы от бога Алфея через океан в поэме Аретуза. Когда Респиги предложили написать симфоническую картину сожжения Рима Нероном, композитор сказал,
что после Вагнера пытаться передать в музыке огонь
не имеет смысла.

Любовь к старине и природе сошлись в симфонической
сюите Птицы. Она родилась во время путешествия композитора и его супруги Эльзы по Бразилии. Здесь же,
в Рио-де-Жанейро, в 1928 году прошла премьера. Пять пьес барочных мастеров в транскрипции Респиги обрели роскошный оркестровый наряд – будто композиции старинных литографий повторили маслом на холсте.

На театральную сцену Птицы выпорхнули позже:
в 1933 году танцовщики миланского театра Ла Скала использовали музыку для балетной постановки.
Ее успех побудил Респиги вместе с соавтором всех его опер, либреттистом Клаудио Гуасталла, сочинить простенький сюжет с пернатыми. С тех пор Птицы существуют в двух ипостасях, как оркестровая сюита и балет, хотя приходится признать,
что новые хореографические версии случаются гораздо
реже концертных исполнений.

Сюиту открывает Прелюдия на тему итальянского композитора и клавириста Бернардо Пасквини. После помпезной танцевальной интродукции запевают кукушка и соловей, квохчут и кудахчут курицы, воркуют голубки. Во вступлении Респиги объединил главные музыкальные темы последующих номеров: парадный занавес распахнут, слушатель оказывается
в изумительном вольере.

В лирическом адажио Голубка автором музыкального источника указан французский лютнист Жак де Галло. Рядом с ним можно смело назвать Антонио Вивальди: в каждом нюансе оркестровки чувствуется влияние итальянского виртуоза. Проникновенная мелодия гобоя расцвечена прозрачными тремоло высоких струнных, чей звук ослаблен сурдинами – мастерский штрих, точно отблеск солнечного света на воде. Природа – великий учитель, и Респиги не отказывается
от подражания ей: фигурация в средней части похожа одновременно на воркование голубей и трепетание крыльев. Миниатюра оканчивается тихим арфовым пассажем, вместе
с которым голубка взмывает ввысь.

Далее слушатель попадает на сельский дворик с курами. Резкие возгласы духовых и струнных, острые штрихи, акценты поперек сильной доли, внезапные паузы, порывистые жесты – Респиги ловко оркестровал музыкальную шутку француза Жан-Филиппа Рамо, прибавив один штрих: в финале, когда возня
в курятнике наконец успокаивается, раздается
резкий крик петуха.

Наступает вечер, и в темноте разливается соловьиная свирель. Для четвертой части Респиги выбрал народную английскую песню. Флейта пропевает птичьи пассажи, россыпь блестящих нот у челесты передает сияние звездного неба. С первых тактов слышен тихий шорох низких струн-ных, имитирующий шелест деревьев. Этот звук донесся из оперы Рихарда Вагнера Зигфрид: перед встречей с драконом Фафнером заглавный герой оказывается среди шумящего леса, а после схватки
с чудовищем начинает понимать птичий язык.

По старинным законам, сюиту завершает виртуозный
финал – Кукушка. Автор оригинальной клавесинной токкаты – снова Бернардо Пасквини. Музыкальные сцены с птицей, настойчиво повторяющей двухнотный мотив, перемежаются
то пасторальной зарисовкой, то пышным танцем. Золотые створки вольера закрываются под знакомую тему Прелюдии
в исполнении челесты, а затем всего оркестра – фантастический птичник Респиги сворачивается
до размеров музыкальной шкатулки.


Элина Андрианова